– Нет, успокойтесь. Уж кого-кого, а вас… я не смею ни в чем подозревать. По-моему, вы и муху не способны прихлопнуть. Хотя в начале нашего разговора, честно признаюсь, не был так уверен.
– Насчет мухи, вы, пожалуй, правы, а вот негодяя… за это не поручусь. Однажды я пыталась убить одного человека, но не смогла. Жаден был до омерзения, но за жадность ведь не убивают…
– В этом мы с вами схожи. Только руки марать не хочется. Мы преступную группу вашими документами прижмем.
– Группу? Их целая группа?
– Да. И возможно, не одна, а несколько группировок. Они из-за акций глотку готовы друг другу перегрызть. Найти киллера спустя несколько месяцев, вряд ли удастся… Но снять обвинения с невиновного человека, и попытаться предотвратить захват завода с помощью вашей бумажной казуистики, вполне по силам.
– Не понимаю, чем я могу помочь?
– Сбросьте, пожалуйста на дискету копии передаточных документов. Я сделаю в Москве экспертизу почерка Сологуба и пришлю результаты. На этом основании вы сможете признать передачу акций Арлингтона недействительной.
– Хорошо, – наконец, вымолвила хозяйка конторы после некоторого молчания. – Я это сделаю. Но не ради Олега (поймите, я совершаю должностное преступление), а для установления истины и восстановления справедливости. Посидите. Я сейчас принесу.
Сентябрь 1996 г., Пафос, Кипр
Максим поджидал приятеля на автобусной остановке:
– Что так поздно? Мы тут с ума посходили от беспокойства. Как дела? Съездил удачно?
– Да, – отрезал Илья, не вдаваясь ни в какие подробности.
– А у нас тут печальные новости, – вмешалась в разговор Татьяна, как призрак появившаяся из-за угла.
На этот раз она была в белом одеянии, похожем на саван, которое зловеще маячило в темноте.
– Косметичку потеряли, Танечка?
– Как вам не стыдно. Илья. Вашей знакомой старушке стало плохо, прямо здесь, на пляже. Она посинела у нас на глазах… А вы…, – с обидой произнесла девушка, глотая слезы. – И между прочим, бедняжка сегодня утром вас искала, спрашивала, когда вернетесь, хотела что-то важное сообщить.
У Ильи перехватило дыхание. Неужели Аделаида вспомнила имя убийцы?
– Ну… извините, извините, Татьяна.
– Нет. Но, по-моему, старушка была чем-то очень огорчена. Мы с Максимом принесли воды, дали успокоительное, но это не помогло. Пришлось вызвать врача, и несчастную увезли в больницу. Боюсь, что она не выживет.
– А она для меня ничего не передавала?
– Нет, – вмешался Максим. – Ей, старик, не до этого, понимаешь ли, было. – А ты иди…, иди домой, дорогая. Ты так сегодня переволновалась… А мне нужно еще с Ильей кое о чем перетереть…
– Ну, расскажи о своих сегодняшних успехах, кладоискатель. Контору заветную нашел?
– Кто ищет, тот всегда найдет, – огрызнулся Илья.
– Ну?
– А ты не нукай! Больше я тебе ничего не скажу.
– И это вместо награды и слов признательности…? Если бы не я и мои наводки, ты до сих пор бы блуждал впотьмах.
– А зачем? Ты же отказался мне помогать! И судьба Олега тебя, как мне кажется, мало волнует.
– Ошибаешься. Меня беспокоит судьба старого друга, но с этого момента еще и твоя судьба. И советую не хвататься каждую минуту за карман, словно там сокровища спрятаны. Карман – не место для важных документов.
Илья в смущении убрал руку.
– А кому какое дело, что у меня там? Может, я боюсь носовой платок потерять…
– В виде дискеты с информацией? Не жестко ли нос ею вытирать?
– Ну, знаешь…
– Ладно, не ерепенься. Давай поговорим серьезно, как взрослые люди, в конце концов. Без всяких недомолвок. Знаешь, мне все больше и больше не нравится эта история, в которую мы с тобой оба вляпались по самые уши. И, по-моему, сегодняшний приступ у твоей старушки-свидетельницы был тоже не случаен.
– Думаешь, ей кто-то «помог»…?
– Не исключено. А ты с торчащей дискетой у всех на виду разгуливаешь. Хочешь присоединиться к Аделаиде?
– Ну а что, что ты предлагаешь?
– Давай, хотя бы спрячем дискету у меня в номере, в кейсе с цифровым замком. Или ты мне не доверяешь?
– Не обижайся, но я иногда сам себе не доверяю.
– Да. И у меня такое чувство, что за нами постоянно следят…, из самой Москвы. Какой-то странный тип в аэропорту околачивался. Потом… еще, на остановке такси… Да и в нашем отеле похожая лысина то тут, то там мелькает…
– Лысина?
– Тебе она знакома?
– Кажется, да.
Наутро Илья проснулся бодрым и выспавшимся. Схема дальнейших действий была ясна. И сегодня уже не нужно никуда бежать и не надо никого разыскивать. Ему вдруг нестерпимо захотелось окунуться в море. Хоть разок, на прощание, с чувством исполненного долга.
Любители предрассветного купания группками и поодиночке уже подтягивались к пляжу с полотенцами наперевес. Когда Илья вернулся на берег, темная фигура, наблюдавшая за его мощными гребками в воде, мгновенно скрылась в кустах. Он успел лишь заметить голый череп, блеснувший в лучах восходящего солнца.
Несмотря на ранний час в ресторане было не протолкнуться. Однако Татьяна сидела за столиком одна и уныло ковыряла вилкой в нетронутом салате.
– Доброе утро, Танечка. Приятного аппетита. А где Максим?
– Это я у вас хотела спросить, где он. Встал спозаранку, сказал, что с вами должен куда-то поехать. Выходит… выходит, он пропал?
– Погодите, погодите… То есть как, пропал?
Смысл Татьяниных слов не доходил, но по выражению ее страдальческого лица Илья вдруг понял – случилось что-то непоправимое.
– А кейс? Кейс на месте?!
– Вы, мужики, всегда так. Первым делом о вещах думаете, а у меня личная жизнь, можно сказать, разрушилась.
Татьяна разрыдалась. Ее тонкие плечи сотрясались от всхлипов, а пухлые щечки странным образом скукожились до размеров сушеной морщинистой груши. Однако Илья не почувствовал к девушке никакой жалости. Он рывком схватил ее за запястье и попытался выбить хоть что-нибудь путное из этого «дрожащего желе».
– Кейс в номере? Говорите же, черт возьми.
– Нет никакого кейса. И чемодана тоже. Сбежал, оказывается, ваш дружок. Тю-тю. И все манатки с собой прихватил.
– Не может быть!
– Еще как может! Сволочь!
Илья все еще отказывался верить. Он всегда считал Максима занудой, трусом и перестраховщиком. Но предателем?! Нет! Это никак не укладывалось в голове. Да и зачем ему документы? Может, Максима банально подкупили? Еще в Москве? Ах, как ловко он все это время отводил от себя подозрение! Змея двуличная! А может, может это он… Июль… майка… И имя… Старушка же вспомнила имя!
– Нет, ну почему именно со мной такое происходит, – продолжала хныкать Татьяна, размазывая потеки туши. – Каждый раз одно и тоже. Обещают жениться, а потом исчезают…
– Скажите, Татьяна, а вы не помните, Аделаиде, старушке, которой на пляже плохо стало, кто воды приносил?
– Максим. А что такого?
– Все сходится… Я его из-под земли достану! Из Преисподней, если потребуется!
У Ильи внезапно защипало в глазах. Он обреченно махнул рукой и отвернулся. Не хватало, чтобы Татьяна заметила его слезы. Еще примется утешать…, курица крашеная
Но «курица» смотрела на Илью серьезно, не мигая.
– По-моему, пришло время все рассказать. Я сумею понять, не сомневайтесь. А возможно, и чем-то
